В ролях: Леонид Бичевин(Поляков Михаил Алексеевич), Ингеборга Дапкунайте (Анна Николаевна), Светлана Письмиченко(Пелагея Ивановна), Андрей Панин(Демьяненко Анатолий Лукич, фельдшер), Сергей Гармаш(Соборевский Василий Осипович), Алексей Полуян(сосед-военный), Валерий Зайцев(генерал), Александр Мосин(Влас), Ирина Ракшина(Аксинья), Даниил Шигапов(конторщик), Елена Андреева(мать Лидки), Надежда Жарикова(бабка Лидки), Катарина Радивоевич(Шеффер Екатерина Карловна), Юрий Герцман(Горенбург Лев Аронович, фельдшер), Анастасия Дюкова(сестра приказчика) Описание: Экранизация автобиографического цикла рассказов М. А. Булгакова "Записки юного врача". 1917 год, время смуты, революции, надежд и потерь. В больницу уездного города N приезжает 23-х летний доктор Поляков. Однажды борясь за жизнь пациента, доктор ставит под угрозу свою, спасает его укол морфия — сильнейшего наркотика, признаки зависимости от которого возникают с первого укола. Но Поляков не хочет думать о том, что пагубное пристрастие может возникнуть у здравомыслящего человека, тем более у врача... : 7.035 (5 349) : 7.0 (596) Мировая премьера: 9 октября 2008 Премьера в России: 27 ноября 2008, «Наше Кино» Бюджет: $3 600 000 Возрастной рейтинг MPAA: отсутствует, однако детям показывать не рекомендуется Дополнительная информация: сделано Neighbour из DVD9 (6.89 Гб) [исх. лицензия, «Союз-Видео», PAL 16:9] специально для NNTT.org Удалено: доп. материалы, реклама, заставки, предупреждения, аудио #3 (DTS - русский) Сжато: программами Rebuilder и CCE (Cinema Craft Encoder), 5 проходов, 18,3% сжатия (без учета ручного перераспределения битрейта за счет большего сжатия, конечных титров)Релиз :
Качество: DVD5 (сжатый) Формат: DVD Video Видео кодек: MPEG2 Аудио кодек: AC3 (Dolby Digital) Видео: PAL 16:9 (720x576) VBR Auto Letterboxed Аудио #1: AC3; 6ch; 448Kbps - Русский (язык оригинала) Аудио #2: AC3; 2ch; 192Kbps - Русский (язык оригинала) Субтитры: нет
Формат: MPEG-PS Размер файла: 1024 МиБ Продолжительность: 24 м. Общий поток: 5824 Кбит/сек
Видео Идентификатор: 224 (0xE0) Формат: MPEG Video Версия формата: Version 2 Профайл формата: Main@Main Параметры BVOP формата: Да Параметры матрицы формата: По умолчанию Format_Settings_GOP: M=3, N=12 Продолжительность: 24 м. Вид битрейта: Переменный Битрейт: 5068 Кбит/сек Номинальный битрейт: 7494 Кбит/сек Ширина: 720 пикс. Высота: 576 пикс. Соотношение кадра: 4:3 Частота кадров: 25,000 кадр/сек Стандарт вещания: PAL ColorSpace: YUV ChromaSubsampling: 4:2:0 BitDepth/String: 8 бит Тип развёртки: Чересстрочная Порядок развёртки: Верхнее поле первое Бит/(Пиксели*Кадры): 0.489 Размер потока: 891 МиБ (87%)
Аудио #1 Идентификатор: 128 (0x80) Формат: AC-3 Формат/Информация: Audio Coding 3 Продолжительность: 24 м. Вид битрейта: Постоянный Битрейт: 448 Кбит/сек Канал(ы): 6 канала(ов) Расположение каналов: Front: L C R, Side: L R, LFE Частота: 48,0 КГц BitDepth/String: 16 бит Задержка видео: -552 мс. Размер потока: 78,8 МиБ (8%)
Аудио #2 Идентификатор: 129 (0x81) Формат: AC-3 Формат/Информация: Audio Coding 3 Продолжительность: 24 м. Вид битрейта: Постоянный Битрейт: 192 Кбит/сек Канал(ы): 2 канала(ов) Расположение каналов: Front: L R Частота: 48,0 КГц BitDepth/String: 16 бит Задержка видео: -520 мс. Размер потока: 33,8 МиБ (3%)
Меню Формат: DVD-Video
Часть фильма снималась в городе Углич, Ярославской области, а также в городе Кашин, Тверской области.
Россия. 1917-й. В уездный город N пребывает молодой (каких-то 23 года) доктор Михаил Алексеевич Поляков. Несмотря на юный возраст, он берётся за лечение любых недугов, хворей и болезней. Однажды доктор Поляков вынужден сделать себе болеутоляющий укол морфия. Казалось бы, незначительный эпизод, вынужденная мера. Но именно этот укол станет началом серьёзной зависимости, справиться с которой под силу лишь по-настоящему волевому человеку. Понимая всю опасность данного соблазна, талантливый врач попытается одержать вверх в неравной схватке с наркотическим зельем...
Ещё во время прошлогодних бесконечных и бессмысленных дебатов вокруг балабановского "Груза 200" была очевидна одна простая вещь: следующий фильм режиссёра гарантировано привлечет к себе не меньшее внимание, нежели деяния милиционера Журова. Причина сего вполне банальна и очевидна - когда автор решается на радикальное высказывание, всегда интересно полюбопытствовать, что последует после. По гамбургскому счёту, у Алексея Октябриновича было лишь два варианта, две карты, каждую из которых можно было разыграть с выгодой для себя и зрителя: продолжить начатую "Грузом" кино-бесовщину или же сделать шаг в сторону, сменив гнев на милость. Балабанов выбрал первое, что само по себе очень и очень симптоматично.
Уже на уровне замысла у "Морфия" прекрасная "родословная": экранизация рассказов Михаила Булгакова, сценарий Сергея Бодрова-младшего, и главное, исторический антураж, к которому режиссёр, снимающий, как правило, про сегодня-и-сейчас, явно не равнодушен (см. "Про уродов и людей"). Для самого Балабанова это была прекрасная возможность ещё раз наглядно показать: человеческие слабости не имеют срока годности, а мелкие или крупные прегрешения остаются таковыми всегда.
Центральная метафора фильма - врачующий тела пациентов доктор уничтожает себя изнутри (как, к слову, и Россия-матушка в судьбоносном 17-м году) - как нельзя лучше вписывается в общую систему координат всего творчества режиссёра. Алексей Октябринович всегда недоблюбливал людей, как таковых. Он никогда не сопереживал своим героям, а лишь наблюдал и констатировал, из года в год наполняя новыми фактами самолично изобретённую историю болезни рода человеческого. Не выпадает из этого ряда и доктор Поляков. Он молод, талантлив, умён, но все эти качества удивительным образом не вызывают и капли симпатии. Как не вызывает антипатии и его болезненное пристрастие. Легче всего допустить, что сам Михаил Алексеевич - это и есть Россия, уже отравленная, но ещё сопротивляющаяся коммунистическим идеям и идеалам. Но, думается, для Балабанова такие аллюзии не слишком интересны. Куда интереснее изучить деградацию отдельно взятой души под "аккомпанемент" реалистичных сцен ампутаций конечностей и операции на горле.
После двух невразумительных историй ни о чём ("Жмурки", "Мне не больно") Алексей Балабанов предпринял кавалерийский наскок на зрителя и критиков ("Груз 200"). Попытка та оказалось вполне удачной. "Морфий" эту тенденцию продолжает и развивает, но не на экстенсивном, а интенсивном уровне. А что до очевидного человеконенавистничества... Так за что нас любить-то?..
Молодой доктор Поляков приезжает из столицы в скромную сельскую больницу, чтобы вершить свой благородный труд — на дворе 1917 год, но люди продолжают болеть как ни в чем ни бывало, будто и нет никаких революций. В помощь — солидный фельдшер, две медсестры, граммофон с Вертинским и прекрасная, прекрасная аптека. Первой же ночью один из пациентов в больничке негостеприимно врезает дуба, доктор же, приняв от греха дифтеритную сыворотку, получает жестокий аллергический приступ и решает снять приступ морфием.
То, что следует дальше, можно, при желании, назвать русским "Трейнспоттингом" с Вертинским вместо Лу Рида и Угличем вместо Эдинбурга. А можно — Лесковым на опиумной ломке. В любом случае, Михаил Булгаков тут, вобщем, ни при чем — чисто медицинское хладнокровие, с которым написаны его врачебные повести и рассказы, в "Морфии" отсутствует начисто. Зато Балабанов следует сценарию Сергея Бодрова-младшего, от новеллы к новелле — "Первый укол", "Зима", "Волки", и чем дальше он движется, тем яснее становится, что ни сценарий, ни Булгаков, ни даже морфий не имеют тут никакого значения.
В известном смысле, ключевая сцена фильма — нападение волков на саночки с доктором, которого неотложная нужда в уколе погнала сквозь ночную метель. Вьюга, неясные тени на снегу, бешеная скачка сквозь темень и только и остается, что палить наугад из верного браунинга... Вот из этой темени и ведет Балабанов свои "Спокойной ночи, малыши" в прямом эфире и жуть от этого берет нешуточная. Весь прочий декаданс — пластиночки с Вертинским, элегантная кокетка, которой даже гинекологическое кресло не мешает изящно держать мундштук с сигаретой, морфинисты, минеты, комиссары, офицеры, мелкие бесы в кожаных тужурках, полудикие крестьяне, похабные романсы и совершенная непристойность медицинских инструментов — все это вздор. Ну, то есть как — вздор... пластическое совершенство "Морфия" имеет очертания вполне классические, в него падаешь, как с высокой температурой — в постель, сыгравший Полякова Бичевин как тут и был, Дапкунайте и Панин — что уж тут говорить. Но кажется, что если бы Сельянов убедил Балабанова поставить "Дядю Степу", эффект был бы тот же — Алексея Октябриновича ведет что-то пострашнее литературы, кино и размышлений об истории страны.
Проще всего назвать это распадом — тела, личности, отношений, социальных связей, страны. Все истерлось до дыр, и из дыр этих страшно дует чем-то скверным. "Мухи у нас", как было замечено в "Грузе 200". Медицина — не та пластиковая, одноразовая, стерильная, что сегодня, а вчерашняя, хромированная, стеклянная, устало-многоразовая — лучшая метафора для тела, лишенного духа. История не заслуживает обсуждения, потому что движется как тупой автомат и Углич 17-го мало чем, в сущности, отличается от Питера 90-х. Внимательного вглядывания заслуживают только лица, взгляды, жесты в которых словно невольно проступает повод для надежды, что механическое скотство человека такой же морок, как волки в ночи, что в мясной избушке таки помирает душа, странница нежная.
Это равнодушие к сюжету, конечно, сбивает с толку — словно тебя отвели в лес и бросили. Бредешь, бредешь, деревья все одинаковые и только птицы над тобой хохочут. А потом за деревьями проступает лес как из сказки. Сказки, еще не прирученной изложением в солидном издательстве, а такой, какой бывают настоящие сказки — лютой.
Добавлено: 03 окт 2013 
Год выпуска: 2008
